Маленький дьявол - Страница 108

108

Но Лео живет в рабочем районе, который не соответствует моим воспоминаниям о таких местах. Это, кстати, тот рабочий район, который перешел к Кальтаниссетта вместе с нью-палермским заводом электроники — вряд ли там многое изменилось за год. И как же Джела удалось создать безопасный рабочий район? Может быть, Лео (геральдическое у него имя, между прочим) что-нибудь знает?

Я валялся на травке с картой Палермо и справочной базой по городу, когда проф выглянул из окна своего кабинета и позвал меня:

— Энрик!

— Иду, — отозвался я.

Вроде бы я ничего плохого не сделал, а голос у него…

Проф был в ярости, но сердился явно не на меня, потому что в кабинете он не один.

— Лейтенант Верчелли, знакомьтесь, это мой приемный сын Энрик.

Странно, раньше он говорил просто «сын».

— Энрик, нам срочно нужна твоя консультация, — сказал проф. — Скажи, как может выжить в Палермо человек без денег, без документов, без знакомств?

— Очень просто, — ответил я, — во-первых, кошельки некоторых палермцев так и просятся в чужие руки, во-вторых, если нет гордости, можно просить милостыню.

— Воровать он не умеет, а здоровому мужчине никто не подаст, — заметил Верчелли.

— Ха, ну, во-первых, умение воровать не врожденно. А во-вторых, вы когда-нибудь подавали милостыню безногому или, скажем, безрукому калеке, которому отгрызли конечность злые Джела? А в зоне Джела ее же отгрызли злые Кальтаниссетта.

— Ну случалось.

— Так вот, все это были вполне здоровые люди. Настоящего калеку на дне просто убьют, чтобы не занимал хорошее место.

— Понятно, тогда я спрошу так: как можно поймать человека, о котором шла речь?

— Вы целой стаей охотитесь на несчастного, затравленного одиночку — и еще хотите, чтобы я вам помог?!

— Ах ты наглый…

— Лейтенант Верчелли! — повысил голос проф.

Лейтенант замолчал.

— Покажите ему голографии, — добавил проф спокойно.

На выкинутой на стол пачке голографий были изображены детские тела со следами чьих-то пальцев на горле. Я сглотнул.

— Простите, я думал, вы этим не занимаетесь.

— Ладно, — смягчился Верчелли. — Ну так как?

— Вы уверены, что он где-то на окраине?

— Да, он маньяк, далеко не уходит, а последние два тела найдены там. Муниципальная охрана упускала его трижды.

— Тем не менее они могли сказать вам то же, что и я. На закате закрываются окраинные рынки. Чистоту там никто не блюдет, поэтому там остаются десятки ящиков со слегка помятыми фруктами. Летом за них даже не дерутся, и так на всех хватает.

— Спасибо, — сказал лейтенант и собрался уходить.

— Стойте, без меня вы его опять упустите!

— Это еще почему?

Только теперь я заметил, что лейтенант не спал суток трое. Но все же у него недостаточно потрепанный вид, чтобы его не отождествили как легавого.

— От вас за милю несет Службой Безопасности. От ваших подчиненных, надо думать, тоже.

Лейтенант остановился.

— И что же делать? — немного криво ухмыльнулся он.

— Жаль, что вы утром не забыли побриться, — ответил я, — ну да ладно, как-нибудь замаскируем. На каждый из рынков надо прийти не более чем втроем, лучше вдвоем, и делать вид, что незнакомы, разумеется. Без оружия, небритыми, грязными и вонючими настолько, насколько это возможно.

Ничего мудреного, и наверняка муниципальная охрана все это знает — а СБ в таких местах не работает и опыта не имеет. Но муниципалы упускали его трижды! Хм, на этих рынках их все знают в лицо.

— А меня используем в качестве приманки, — добавил я.

— Ты никуда не пойдешь! — твердо заявил проф.

— Меня трудно убить, — мягко заметил я.

Проф со мной взглядами не меряется, знает, что это бесполезно и неприятно для самолюбия. Я решил помолчать, чтобы дать ему возможность изменить свое решение.

— Хорошо, — проф из себя клещами это слово вытащил, — но страховать тебя я буду сам.

Я был чудовищно доволен: что ни говори, умирать мне не хочется, а лучше профа меня никто не защитит, это точно.

Голографии маньяка не было, только компьютерная реконструкция. Результат хромосомного анализа. Шрамы, бороду, длинные лохмы он не показывает.

С нашей помощью лейтенант Верчелли выбрал самый перспективный рынок — на него мы и пойдем втроем. На другие лейтенант послал своих подчиненных. Он, конечно, приказал им одеться погрязнее, но я не верю, что его люди сумеют правильно замаскироваться.

Выбранную для этого похода одежду я превратил в лохмотья так же, как делал это тогда, когда ходил на поиски кота и нашел Геракла. От идеи постирать наши шмотки с гвоздями я отказался: это уже будет перебор, да и стиральную машину жалко, поэтому я тривиально воспользовался своим десантным ножом. Так что к назначенному часу мы представляли собой довольно живописное зрелище. Воспроизвести запах нам, правда, не удалось, но каждого бродягу окружает такое амбре, что чужих он не ощущает.

Рафаэль, лучший водитель в Лабораторном парке, пустил нас в один из своих драгоценных элемобилей, кривясь от отвращения и постелив на сиденье какую-то тряпку. Значит, наш маскарад удался. Разве что проф все равно выглядит элегантно, а грязь у него на лице больше похожа на маскировочный грим.

— Когда я тебя нашел, — заметил проф, — ты выглядел гораздо лучше.

— Если бы я выглядел как все, вы бы не обратили на меня внимания.

— Хм.

Вспоминать о моих сторожевых псах в присутствии лейтенанта мы не стали.

За полчаса до закрытия рынка мы уже заняли исходные рубежи.

У меня в кармане лежал десантный нож, и я был полон решимости зарезать любого, кто попытается на меня напасть. Утратил я старые навыки: беспризорные дети умеют быть почти незаметными, на них, как правило, просто не обращают внимания и потому не привязываются.

108